Встречи.
Главная страница

Записки психиатра
Заглавная страница.

Сука.
Заглавная страница

-23-

Сначала я чего-то там нёс по поводу шизофрении, думая, что удобный случай пригласить Софу всё не подворачивается. Затем, включился в учебный процесс. И вот она радость: Софу вызвали в одно из её отделений. Так как машины у неё не было, то кто-то должен был отвезти дежурного врача в удалённую почти на километр от основной территории так называемую "рабочую деревню" - комплекс отделений психохроников. Разумеется, как подброшенный пружиной, я вскочил первым, чтобы ни у кого не возникла даже тень сомнения, кто удостоится чести сыграть роль шофёра доктора Софы. Боясь упустить момент, я сразу же взял быка за рога: "Пошли на выставку очень хорошего художника. Никогда не пожалеешь".

-Пошли, - загадочно улыбнулась Софа.

Меня захлестнула волна радости: "Это очень хороший художник. Выставка в Рамат-Гане (Городок рядом с Тель-Авивом). Давай послезавтра. После работы я за тобой заеду".

Софа опять загадочно улыбнулась и кивнула.

Мы въехали в длинную улицу, образованную приземистыми бараками времён английского мандата, вкраплёнными во множество высоких, издревле растущих здесь эвкалиптов. Вызвавшее дежурного врача отделение располагалось почти посередине этой главной аллеи рабочей деревни". В то время в этом отделении работали доктор Рябинин и Клайн. Первый заведовал. Второй служил простым врачом. Они обычно вели истории болезней аккуратно, что значительно облегчало жизнь, вызванным в отделение дежурантам.

В небольшой сестринской было накурено, хотя по закону в медицинских учреждениях курить запрещалось.

-Парные дежурства, - насмешливо бросила хрипловатым низким голосов сестра отделения – Жаклин - полная женщина лет 55 постоянно и везде смолящая сигарету за сигаретой.

-"Мы с Тамарой санитары, мы с Тамарой ходим парой", - почему-то очень сердито, почти злобно проворчала по-русски пожилая санитарка.

-Что с больным? – очень жёстким тоном, мною прежде у неё неслыханным, проговорила Софа. Меня даже чуть покоробило от порождённых её звуков.

Напал на соседа по комнате. Тот несчастный ни в чём не виноват, а Шлёмо стал думать, что Ицик собирается его отравить. Не знаю, чем бы это кончилось – хорошо, что другой больной испугался и тут же прибежал к нам. Сидит сейчас в комнате.

-Пошли, - резко, щекочаще нервы, как гвоздём по стеклу прозвучала Софа.

В соседней, совсем маленькой комнатке с зарешётчатым окошком для возбудившихся больных на кушетке сидел взлохмаченный здоровенный мужик с огромными кулачищами.

-Чего так, Шлёма? – надела Софа очки.

-Чего, чего, а ничего. Чего он чего меня, гад, травит.

Софа посмотрела на меня. Я моргнул, кивнул, по-русски прошептал : "Уколем здесь, чтобы не создавал проблем".

Софа кивнула: "Мы сейчас вам сделаем укольчик".

-Ему сделайте, он меня травил. Все заодно… - на глазах всё больше и больше заводился больной. И нет мужчины-санитара.

Я сделал шаг вперёд, прикрывая Софу: "Хорошо, Шлёма, вы будете свидетелем на суде?"

-Надо думать, такой гад…

-Надо думать, - гулким эхом бухнул мужчина.

Я переступил с ноги на ногу: "А так как мы о вас очень сильно думаем, то хотим спасти вас, так как мы о вас очень сильно думаем, то хотим спасти вас от яда…"

-Спасите.

Я мгновенно перевёл взгляд на сестру: "Энтумин (лекарство против психоза) с Фенерганом (успокаивающее антигистаминное)".

Она тут же набрала шприц. Шлёма набычился. "Надо же того, вывести яд из вас. И срочно", - сказал я. "Надо", - стянул штаны больной и лёг на койку. кушетка

-А потом для вас же необходимо перейти в закрытое отделение. Это – ваше спасение.

Больной не ответил. Молчание – знак согласия, потому я мгновенно кинул взгляд на Жаклин: "Вызовите ответственную сестру или брата, обязательно с санитарами".

Софа написала в истории болезни. Появился ответственный за "рабочую деревню" медбрат – дежурил араб Ахмед. "В первое закрытое отделение, - начала Софа, -Если не согласится, то я обращусь к районному психиатру". "Согласится", - усмехнулся в усы Ахмед.

Я повёз Софу назад. Продолжать учёбу совсем не хотелось. Поэтому остановившись напротив входа в отделение, я развернулся к Софе: "Значит, после завтра на встречу с прекрасным". "Идёт", - и опять сводящая меня с ума улыбка. Радостно улыбаясь, выпалил: "Горячий привет грызунам гранита наук".

По пути домой я думал: "Что произошло? Сегодня она показывает совсем другое отношение ко мне. Что это? Одумалась? Влюбилась? Сошла с ума? Виктор там чего-то говорил".

Разумеется, не придя ни к какому ответу, я вернулся домой, всё-таки в приподнятом настроении надежды. Ну, и конечно, не в лоб, а в бровь был пригвождён числившейся моей женой дамой по имени Лариса: "Опять ты с этой проституткой Софой".

Пройдя мимо в свою комнату, я лишь подумал: "Откуда она только всё знает? Как будто следят за каждым моим шагом и всё ей докладывают? Того и гляди, частного сыщика наняла? Бред преследования. Это уже хорошо. Или просто так несёт? Для острастки. Просто необходимо жениться на Софе".

Мне показалось, что и выглядит он как образ с Туринской плащаницы: не важно подделка это или что-то настоящее, но вырисовывается там типичный образ еврея, просто архетип. .Голос Шмуэя как-то странно потрескивает и поскрипывает: "Непонятно, зачем я пришёл к психиатру. Я должен идти по Земле Израиля".

-Куда?

-По Земле Израиля. Это наша главная заповедь. Три праздника мы должны подниматься в Иерусалим. Остальное время обходить данную нам Всевышним Землю.

-С какой целью?

-Обходить.

-Откуда у вас такие мысли?

-От Всевышнего.

-Откуда вы знаете?

Вместо ответа Шмуэль одарил меня сочувствующим взглядом – так смотрят на безнадёжного больного или на идиота. Осталось только покрутить у виска, но в Израиле этот жест неизвестен.

Я на мгновение задумался: "Ладно, но где деньги на эти походы?"

Опять в глазах Шмуэля заиграло сочувствующее презрение: "Это не походы. Это – долг каждого еврея… пока он жив". Я потёр лоб: "Такого уговоришь принимать лекарства, - и спросил, - Все пойдут, кто будет работать?"

Подобие лёгкой улыбки чуть скривило его губы: "Лишь избранный и призванный".

Я выдохнул: "Всё. Ещё один Машиях (Мессия). Сколько же их прошло по еврейской истории. Удивительно, сколько они принесли евреям зла. Интересно, но остальным тоже. Это ведь универсальная идея", - я вспомнил картины Рериха с Майтреей: "Так все или только избранные?"

Шмуэль погладил бороду: "Идти надо. Это заповедь – обходить Землю Израиля ногами".

-А что вас заставило прийти сюда?

-Мама. Она не понимает. Она думает , что я – псих. Но больше я не приду. У меня слишком много дел, чтобы сидеть тут у вас…

И не пришёл. Кто бы сомневался. Наверное, пока из-за обострения, не положат в психиатрическую больницу принудительно.

возврат к началу.